Очередное интервью из рубрики «Наши герои». В этот раз Александр Березкин поговорил с Юрием Тресковым. В интервью можно узнать дружит ли фотограф с моделями, когда и как получил свой первый заказ и почему молодые фотографы не нуждаются в советах.
______
Юрий Тресков: Ты же должен сделать какое-то введение, для чего и для кого это?
А.Б: Это беседа со мной. (Смеется) Потом, если будет что-то достойное, то мы это опубликуем. Как ты пожил?
Ю.T: Выжил.
А.Б: Как Нью-Йорк?
Ю.T: Нью-Йорк прекрасно. В этот раз мне очень понравилось. Я провел там полтора месяца и на одном дыхании, как никогда. Очень много было разных мероприятий. В какой-то момент, ты отпускаешь этот город, и просто не сопротивляешься, а, наоборот, на крутых виражах получаешь удовольствие. А раньше было желание, как-то найти упокоение и спокойствие там, где его нет изначально.
А.Б: Хорошо, а как давно это длится? Твои поиски.
Ю.T: Cразу нырнул глубоко. Да нет, беспокойства никакого нет. Ты просто, когда прибываешь в город, который сумбурный, и он очень сильный и мощный, а ты пытаешься какую-то найти тихую творческую гавань, то тебе явно не в Нью-Йорке надо находиться. Ну я как мог, переезжая в Уильямсберг — Williamsburg (район в Нью-Йорке — прим. ред.) и в паре других районов старался найти тихое место. Но это как шизофрения. То есть ты живешь в одном месте, а видишь или хочешь видеть все по-другому. Ну и он быстро тебя рикошетит.
А.Б: Где ты жил, когда ты переехал из Минска? Ты жил в Париже.
Ю.T: Саша очень хорошо подготовился к интервью. (Смеется) Начнем с того, что я родился в городе Полоцк и до 17 лет жил в городе Бресте. Потом я уехал в Германию с родителями, в маленький город около Франкфурта.
А.Б: Папа у тебя военный?
Ю.T: Какой военный в 2001 году переедет из Белоруссии в Германию, зачем? Нет, папины еврейские корни сыграли не последнюю роль в том, что мы получили документы и смогли эвакуироваться вовремя, в моем возрасте юношеского максимализма в другую реальность, в Германию.
Я надеюсь, что Саша хорошо подготовился к интервью, потому что следующий вопрос, он будет звучать...
А.Б: Следующий вопрос, когда ты начал фотографировать?
Ю.T: Отлично. Парирую вопросом. Когда вы начали брать интервью, Александр? Он показал мне фак. Обычно на этом заканчивается интервью. (Смеются)
А.Б: Первое интервью я взял здесь у Иры Лобановской. Оно получилось дико скомканное. Но знаешь, как классно, когда ты можешь сделать кросс-платформу Marvel и DC (крупнейшие издательства комиксов — прим. ред.), когда ты собираешь людей из разных вселенных вместе, и потом…
Ю.T: И все друг про друга говорят в итоге.
А.Б: Ты помнишь первую свою работу, когда ты получил деньги за фотографии?
Ю.T: Я, наверное, не припомню самую первую съемку. Зато помню, когда получил первые относительно большие деньги. Вот это будет, наверное, уже повеселее. Эти первые большие бабки я получил случайным образом.
В Берлине я снимал одну съемку для журнала для русских экспатов, который назывался «Вся Европа». Какой-то криминальный авторитет открыл такой журнал, чтобы себя немножко облагородить.
Он там стал главным редактором и брал интервью у своих друзей и не только. Вот, как Саша, чтобы легализовать себя в творческой элите. (Смеется) Была съемка такая забавная, привезли фотографа из Израиля, там было много ассистентов всяких разных, я напросился на бэкстейдж. И, в общем, так наснимал бэкстейдж, что часть фотографий взяли в основную съемку, которую опубликовали, конечно, к истерике главного фотографа, которого привезли из Израиля.
И после этого, главный редактор сказала, что у нее есть друг, который является производителем очень крутых элитных пиджаков и костюмов, и они захотели вместе со мной снять имиджевую кампанию и предложили мне бабки в размере 950 евро. Это был какой-нибудь 2000-ый…
А.Б: 2001?
Ю.T: Нет, 2006 или 2007-й год.
Для меня, когда я еще учился и получал стипендию в немецком университете, это были шальные бабки.
Но надо было снимать с импульсным светом, а
y меня не было ни малейшего понятия как это работает. Поэтому я на эту съемку пригласил ассистентом - Роберта, который потом меня дальше притянул в другую съемку, где я уже был ассистентом у него на съемке. Такая вот математика.
И вот так история закрутилась. Но деньги я не мог сразу получить, потому что это все было официально и надо было зарегистрироваться как фотограф в Германии.
Вот это и стало тем импульсом, чтобы официально уже себя зарегистрировать себя, как фотограф.
А.Б: Хорошо. Другой вопрос. Когда ты начал фотографировать девушек?
Ю.T: Сначала я фотографировал росу по утрам и всякие пылинки, макросъемка была моим предпочтением. Был такой сайт еще Скил.ру, на который я выкладывал свои работы и там была система комментариев и оценок. И я был чуть ли не первым зарегистрировавшимся пользователем, потому что я знал создателя. Тогда была очень своеобразная интернет-тусовка. И вот этот стимул выставлять фотографии и получить комментарии от людей, это еще тот кучерявый 2002-2003 год или, не знаю, может, чуть раньше. И это было очень круто для того, чтобы расширить свой кругозор и пообщаться с людьми. Это дико звучит, но тогда это было увлекательно. И, в общем, я выставлял всякие картинки. И в тот момент, когда там были рейтинги, я был в топ-10, но не из-за качества, а просто наверное, из-за методичности и настырности. И постепенно эти фотографии привели меня к тому, что если фотографируешь людей, то получаешь более высокий рейтинг. Потом я переехал в Брест, у моего друга, который был стилистом, у него были контакты с моделями из модельного агентства «Элефант». И, в общем, он мне по дружбе сказал, что есть пара очень талантливых девчонок и предложил с ними организовать съемки. И тогда это было в виде съемок, когда я их просил принести какую-то одежду. Я придумывал всякие разные сюжеты, покупал красные нитки, тащил из дома всякие разные странные вещи…
А.Б: Ты дружишь со своими моделями? (смеется)
Ю.T: Переходим к следующему вопросу (смеется). Я очень дружу со своими моделями, не со всеми, но со многими поддерживаю очень теплые и нравоучительные отношения. Но, наверное, ты имел в виду, ведет ли дружба потом к полноценным отношениям? Бывает по-разному. Со многими просто дружишь, проводишь время. И ничего удивительного и зазорного в этом нет, потому что ты фотограф. У тебя своя тусовка, работа и свободное время очень тесно связано с тем миром, в котором ты живешь. И это не потому, что ты такой человек веселый, замечательный и богатый, что у тебя очень много хорошо выглядящих девушек, а потому, что это твоя сфера жизни. Медсестры, наверное, тусуются с медбратьями и, может быть, с докторами и хирургами. Я не знаю, может, у них какая-то своя тусовка. У нас вот такая тусовка.
А.Б: У тебя есть своя команда постоянная, с кем ты работаешь?
Ю.T: Нет. Есть какие-то отрывочные тандемы, очень яркие, но так, чтобы собрать свою банду и делать с ними какие-то проекты, пока еще такого нет. Планирую в следующем году, потому что будет резкий крен в моем направлении фотографии. Крен. Не хрен, а крен. Ну, вдруг там плохо слышно было. (Смеется)
А.Б: Хорошо. Какие у тебя кумиры в фотографии?
Ю.T: Саша Березкин, в первую очередь мог бы им стать, если бы больше уделял времени, внимания фотографии и снимал бы людей. Потому что, мне кажется, у него очень хорошие для этого данные и время. (Смеется).
Кумиры, как таковые, это звучит, наверное, высокопарно. Когда я был молодым и очень любопытным, я читал про многих фотографов: биографию, интервью. То есть, фотографии, конечно, очень сильно впечатляли, но мне было интересно узнать их мысли, факты из жизни, с какими проблемами сталкивались и как их решали или как они смотрели на разные вещи. Вот их записочки, в чем они были одеты, как выглядел их офис, какие книжки они читали — это мне намного интересней, нежели черпать вдохновение непосредственно в фотографиях. Ну, классика, конечно, очевидна – это Ричард Эриган, Хельмут Ньютон, Ги Бурден, Сара Мун. Настолько разительный фотограф Сара Мун, но вот ее вдохновение очень сильно очаровывает. Потом Ральф Гибсон. Очень много репортажных фотографов, имена которых я не помню.
А.Б: Где ты себя видишь, когда тебе будет 65?
Ю.T: С Сашкой будем пить пиво в Азии, в новом центре планеты. В 60 сложно предположить. Надеюсь, будет замечательная семья, детишки. Про внуков я, наверное, еще не уверен, хотя было бы неплохо. Я вижу себя как прекрасный и очень веселый и папа, и дедушка. Хотелось бы на самом деле к этому возрасту уже обезопасить себя от необходимости и нужды вкалывать, а больше, наверное, созерцать, наблюдать и продолжать, наверное, передвигаться, но, я думаю, мир так изменится, что вообще очень увлекательно будет. Да — не хочу заниматься фотографией в этом возрасте. Не хочу. Во-первых, будет уже другая физуха. И статично на стульчике чтобы меня передвигали, и я делал какие-то портреты, мне это не очень любопытно.
А.Б: Хорошо, а вот помимо людей ты хотел бы фотографировать природу, архитектуру?
Ю.T: Природа вызывает во мне очень теплые человеческие чувства, которые заключаются больше в созерцании. Как-то попытаться это зафиксировать – мне не любопытно.
А.Б: То есть ты не обниматель деревьев?
Ю.T: Как?
А.Б: Обниматель деревьев?
Ю.T: Я обнимаю деревья, я могу как-то там постараться расплыться, раствориться, я уважаю очень людей, которые умеют показать и раскрыть. Снимать натюрморты и ландшафты — это высший пилотаж.
А.Б: С кем из моделей, которых сейчас уже нет ты бы хотел поработать?
Ю.T: Мне нравится период конца восьмидесятых — начало девяностых, когда было время супермоделей. Даже трудно представить, как это было. Просто вдруг на небосклоне появились вот эти вот массивы, вот эти женщины и вот эта сила. Они были как первооткрыватели в чем-то, и в этом есть прелесть. Сейчас уже сложно открывать новое.
А.Б: А ты заметил, что ценность кумиров со временем теряется вообще. То есть вот представь, если бы Doors и Джим Моррисон были бы сейчас? Супермоделей сейчас быть не может.
Ю.T: То же самое по поводу фотографов. Питер Линдберг сейчас бы даже какие-то тесты модельные в Париже не получил бы со своими фотографиями, скорее всего. Он был бы одним из сорока тысяч в своем стиле.
А.Б: Прям трактором проезжаешь по всему.
Ю.T: Когда ты убираешь с горизонта кумиров, ты очищаешь немножко площадку для экспериментов. Мы придумали себе, что есть какие-то анклавы, сосредоточения в виде кумиров, но вообще, все это броуновское движение. Невозможно будет взять одну профессию и довести ее до конца своей жизни. Это возможность попробовать в жизни очень много всего разного и за счет технологий и скоростей. Я этого не боюсь. И вообще с фотографией скоро покончу.
А.Б: Ты в видео переходишь?
Ю.T: Если ты начинаешь больше работать с диджитал, в какой-то момент у тебя настолько меняются инструменты, которыми ты фиксируешь изображение, что уже будет неважно, что у тебя в руках — фотоаппарат или еще что-то. Может быть телефон. В какой-то момент это будет, например, движение века. Или, может быть, в голове ты будешь, как конструктор лего, собирать свои сюжеты. Ведь фотоаппарат в руках это просто инструмент.
А.Б: То есть, ты хочешь уже перейти к концептуальным фотографиям?
Ю.T: Ну, тоже сложно сказать. Спонтанность — это мое кредо, в какой-то степени. Я уже со всеми поговорил врачами. Они говорят, Юрий, вы спонтанны, и это вот ваша сила. Вот поэтому мне про проекты хорошо бы думать, но вряд ли получится какой-то один вести, не отвлекаясь на другие. Но, я понимаю твой вопрос. И те выставки, которые я проводил сейчас в Москве в этом году, они, наверное, приоткрывают занавес того, что хотелось бы делать дальше не в рамках каких-то мероприятий, а вообще в этой пластичности жить. В этом придумывании и сразу же показывании. Замереть и на полгода уйти и потом предоставить какой-то проект для человечества — это не мое.
А.Б: Хорошо, расскажи о твоих правилах жизни, очень бытовых, простых, по отношению к людям, например.
Ю.T: Есть такой момент весьма литературный, когда ты в книжках и в песнях и в каких-то разговорах за вином, на кухне придумываешь какие-то такие правила жизни и в какой-то мере ты живешь не по жизни. То есть, ты на нее накладываешь какой-то такой фильтр сглаживающий. Или, может, выделяющий какие-то определенные краски и цвета, я только немножко запутался, но я сейчас разрулю.
А.Б: У меня есть определенная адженда, позиция в жизни. Мой проект, он рассчитан на тех людей, которые никогда не пробовали что-то новое и хотят это попробовать, они готовы к каким-то новым мироощущениям, достижениям и чему-то увлекательному, но вот им нужно перейти этот этапи и на опытных людей, которые готовы быть примером для новичков. Самое главное в жизни стать лучшим для самих себя, для самого себя и совершенствовать свое собственное «Я». Не в плане своего эго, а в плане своих навыков и возможностей. И тем самым находить равновесие с самим собой. Это вот мое личное постижение и это то, чем я сейчас занимаюсь. Мне кажется, любой человек в этом плане уникален, и он может достигать максимальных высот в своих собственных границах, которые могут быть весьма обширными.
Ю.T: Прекрасный ответ, мне очень понравился, надеюсь, он не попадет в интервью, чтобы не затмить мои ответы. В любом случае, возвращаясь к нашему вопросу. Мое отношения к другим людям, оно такое очень внимательное и, может быть, несколько осторожное в хорошем смысле, не причинить им ненужные страдания. Вот поэтому я пользуюсь таким оружием секретным – это юмор. Некоторые, конечно, его воспринимают как сарказм, а это больше ирония, потому что от страха люди очень много шутят. И расслабляются таким образом сами, и расслабляют среду, в которой они находятся. А правила какие? Сейчас скажу. Расплескаться. В каком смысле? Мысли и наше присутствие оно влияет на то, как мы формируем мысли, что мы спрашиваем, как мы отвечаем.
А.Б: Конечно.
Ю.T: И частичка Саши есть сейчас во мне и частичка Юры есть сейчас в Саше. Это мы не про секс говорим, это мы про беседу. И в идеале, конечно, когда ты не очерчиваешь границы между собой и миром внешним, а, наоборот, даже находясь в каком-то интерьере или слушая какую-то музыку, ты ее запускаешь в себя, и сам каким-то образом, может быть, инкогнито влияешь на нее отчасти, если тебе что-то нравится. Я думаю, это тоже как-то фиксируется. У меня не было никогда желания иметь какой-то определенный характер и иметь какие-то позиции, загонять себя в какой-то панцирь в целом к той же ситуации, учитывая, что все очень ликидное, в плане меняющегося мира. Я всегда стараюсь реагировать по ситуации, на это уходит очень много энергии, но потом, интуитивно это тебе… Так, я отвечаю?
А.Б: Да, да.
Ю.T: То есть, стараться действительно каждый раз не с туннельным мировоззрением по наработанным схемам отвечать и реагировать, а именно…
А.Б: Адаптивно.
Ю.T: В рамках осознанности, понимать, что вообще сейчас происходит. Это самое главное мое правило жизни: понимать, что здесь вообще происходит. Скажем так, не обязательно вообще просто проводить сканер всего происходящего, но в себе какую-то такую невыносимую легкость бытия формировать, как в книжке моего любимого автора Милана Кундеры. И с этой смазочкой двигаться по жизни. И эту смазочку всегда надо восстанавливать, восполнять. В моём случае это происходит благодаря съёмкам и креативному процессу. И общения с людьми, когда ты делишься с ними и когда они делятся с тобой, это прямо смазывает хорошенько.
А.Б: Хорошо.
Ю.T: Это не про секс. Про секс будут вопросы? Нет? Ну, ладно.
А.Б: Сколько людей в твоей жизни есть, на которых ты мог бы положиться?
Ю.T: Вопрос про девушек?
А.Б: Про друзей вообще.
Ю.T: Это была шутка.
А.Б: Кто для тебя вообще друг? И важный ли фактор для тебя иметь маячки, которые всегда могут сработать, или ты рассчитываешь только на себя?
Ю.T: По поводу друзей. С какого-то определенного времени я на них не взваливаю ответственность соответствовать моим каким-то ожиданием. Я в тот момент хочу быть неуязвимым и не принимать лично, персонально какие-то промахи. И вообще, такое очень редко происходит и практически никогда, потому что изначально у меня позиция к ним – это делиться, радоваться и хорошо и конструктивно проводить время вместе. И, наверное, они эту легкость чувствуют. Есть, конечно же, друзья, и они, как раз, действительно являются теми зеркалами, в которых я нахожу свое отражение на протяжении времени, в какую сторону я двигаюсь. То есть, даже озвучиваю какие-то мысли и идеи, я даже без комментариев моих друзей по тому, как это все звучит вслух, я могу понять, что Юра, это не туда, это не то, или, наоборот, это классно. И в ответ я тоже могу очень хорошо выслушать и позволить, может быть, им в чём-то разобраться, даже ничего не говоря. Друзей люблю, ценю. Забочусь иногда.
А.Б: Как ты работаешь со своими страхами? Я не про адаптивность, потому что адаптивность это когда ты компрометируешь свою собственную позицию ради того, чтобы это все вывернулось в более-менее, комфортную ситуацию. Или у тебя есть еще твоя позиция, которая дополняет ситуацию, понимаешь?
Ю.T: Очень хороший вопрос. Спасибо, Саша. Как бы ответить красиво. (смеется) Что касается страхов, очень круто, опять-таки, инструментом страха пользоваться в рамках преодоления, чтобы он тебя не загонял куда-то и лишал тебя возможности, а именно предоставлял. Это очень, конечно, внимательная и кропотливая работа. И не хотелось бы быть литературным каким-то героем, который всегда пойдет на амбразуру или заслонит друга от пули, или прочего. Такая, очень интимная работа со страхами, но есть несколько углов, как посмотреть на страх, и тогда, действительно, страшно. Порой перед тобой открывается как раз та дверь, в которую уже пора заходить. И это, как раз, как маяк, который мерцает, он ослепляет, тебе страшно, но если быть собранным, может быть, действительно, ты к чему-то потом дальше приблизишься.
Иногда не надо терять голову. Я понимаю, что страх это сигнал того, что это опасность и надо ее пытаться миновать. Главное учиться, мне кажется, и каждый раз понимать, какого рода страх. Страх прогресса или страх опасности. А как борюсь? Чувство осознанности. Это уже избитое слово, но, действительно, нужно проанализировать. Но в любом случае есть много страхов, которые до сих пор меня преследуют, и лишают меня во многом кайфа от жизни. Не все до сих пор я, может быть, осознаю и понимаю, и многие до сих пор держат меня в заложниках, но ещё впереди жизнь. Надо продолжать кипишить.
А.Б: Хорошо. У меня есть такая история. Наверное, это моя какая-то собственная фобия. Она связана с тем, что когда я стану супер каким-то успешным, то я потеряю свое нутро. Просто есть такая история, когда ты делаешь то, что тебе нравится, а есть истории, когда ты уже фолловер своей аудитории. Палишь одно и то же. И у меня ощущения, что я могу свою шапочку куда-то деть. Меня это пугает. Есть ли у тебя такие сомнения, и как ты работаешь с этими ощущениями?
Ю.T: Видишь, если мы про фотографии говорим, у меня не было какого-то плана или схемы, и поэтому я всегда, возможно, ходил вокруг да около и топтался на одном месте очень длительные периоды, и мог сделать шаг вперед и потом 8 назад. И еще 8 назад, и потом через долгий и кропотливый месяц вернуться опять туда же. У меня все время было такое брожение бесплановое. Но благодаря этому у меня появилась возможность некоторые вещи закрепить, пускай даже они были неудачные, и многие вещи попробовать. Когда я к этому пришел, у меня высвободился вопрос «а что подумают другие».
А.Б: Хорошо. Тогда топингом к этому вопросу. Ты снимаешь умом или сердцем?
Ю.T: Снимаю умом, а выбираю сердцем. Потому что, если сердечно вовлечен в процесс, тогда ты начинаешь слишком сильно влюбляться. Это отвлекает, и картинки потом на выходе получаются слишком интимные. Не в плане эротики, а в плане того, что только вы вдвоем, и зачастую только ты можешь понять, почему они классные. Поэтому снимать надо умом, а доверяться сердцу при отборе.
А.Б:Что бы ты мог порекомендовать молодым фотографам?
Ю.T: Слушай, кому-кому, а им рекомендации точно никаких не надо. У них есть все возможности и технические, и доступ к любой информации, и платформа, и технологии, и нет никаких ни авторитетов, кумиров, нет никаких суперзнаний, каких-то карьерных лестниц, по которым надо идти, чтобы чего-то достичь. Нужно брать любое устройство, которое фиксирует изображение, экспериментировать и просто х***ть. Если Картье-Брессон говорил всё время, надо сделать 10 000 кадров и выбросить их, и тогда уже после этого как-то можно анализировать другие кадры. Сейчас в Digital первые 10 млн кадров можно сделать и потом, может быть, говорить о чем-то.
Но первый кадр всегда очень классный. Почему? Потому что сюда ты вкладываешь весь свой жизненный опыт. На старте будет легко, потом будет прогиб, по инерции тебя еще будут хвалить родители, бабушки и твои близкие друзья и, может быть, ставить какие-то лайки. Но здесь нужно уже понимать, как ты восполняешь свою креативность. Здесь надо молодежи показывать возможности, куда можно направить свою энергию.
А.Б: Спасибо! Мы максимально выжали из этой беседы!
2019 Moscow
/ Cafe Telebistro